Статья Клюева А.В и Тян Е.Э

О глубинных психофизических основах проявления
«человеческого фактора» в антропных системах

член ЭСВУ БРИКС, кандидат медицинских наук А.В. Клюев
кандидат психологических наук Е.Э. Тян

Проблема проектирования и анализа антропных систем (систем, в которых задействован человек) и обеспечения безопасности их работы крайне актуальна, особенно в нынешнее супертехногенное время. На наш взгляд, только знание законов функционирования психики человека и обязательное их применение позволит квалифицированно решать эти вопросы, поскольку эффективность работы антропных систем в конечном итоге определяется природно-обусловленным поведением индивидов, «материализующих» психическое ядро антропной системы.

В настоящее время в области изучения человека назрела необходимость формирования нового научного направления, которое можно назвать интегральной психофизиологией, — современной науки о целостном человеке, органично встроенном во Всеобщую Природу и Всеобщее Сознание. Настоятельная необходимость появления и развития этого научного направления вытекает из потребности интегрального подхода к изучению роли «человеческого фактора» в антропных системах при их функционировании в нормальных и экстремальных условиях.

Это новое научное направление должно базироваться на методологии системного подхода в психологии (Г.П. Щедровицкий), на учении И.М. Сеченова и И.П. Павлова о рефлексах, а также на новой релятивистской концепции психической деятельности человека, детально разработанной отечественными учёными А.В. Клюевым и А.Н. Качалкиным.

Из истории развития науки известно, что реально необходимая и, безусловно, реализуемая концепция, или теория, неизбежно появляется как настоятельная необходимость для решения практических задач, не решаемых в рамках накопленных на сегодняшний день знаний.

По словам профессора Московского государственного университета, учёного-кибернетика В.В. Налимова (1910–1997) — высококвалифицированного отечественного специалиста в области изучения психологии и философии человека: Незнание человека — это наиболее сильное незнание современной науки… Мы не верим в глубину познавательной силы традиционной психологической науки.

Несмотря на обилие всевозможных наук о человеке, препарировавших его до мельчайших подробностей, сам человек как интегральное целое исчез из поля зрения учёных людей — перестал существовать, став попросту некой бесцветной абстракцией, существующей как бы сама по себе. Учёные не удосужились органично встроить человека в нечто более широкое по замыслу и исполнению, чем дарвиновская (бессознательная) животная эволюция. А социальная эволюция сегодня, со всей очевидностью, зашла в тупик. Только интегральность подхода к любому объекту и явлению Природы — ключ к пониманию их истинной сути.

Только наука о целостном человеке (как субъекте Духовной Эволюции) способна вывести из тупика психологию, придав ей статус подлинной науки, базирующейся на истинных законах, а не на частных шатких полуистинах. В свете интегральных воззрений, человека необходимо рассматривать не как механистический набор рефлексов, инстинктов, двигательных навыков, стереотипов поведения, рассудочных штампов и пр., а как целостную пластично функционирующую систему глубинных взаимопроникающих планов сознания (физического, витального, ментального и супраментального), действующую в реальном пространстве-времени, но по своим внутренним законам, в своём собственном (причём крайне изменчивом, как это будет показано ниже) психологическом времени.

По нашему мнению, именно такой подход, будучи применён, в частности, в психологии деятельности, позволит правильно (с истинно причинных позиций) объяснить внешнюю (проявленную) деятельность человека и выявить те уровни психических структур, воздействие на которые может реально повлиять на ход негативно текущих психических процессов, либо благоприятно их трансформируя, либо вообще их не допуская, ибо только воздействие на истинно причинном уровне способно перевести психическую систему в русло нормального (безопасного) функционирования. Попытка повлиять на следственные факторы, ошибочно принятые за причинные, является негодной, создающей лишь видимость профилактики.

Многолетний личный опыт участия одного из авторов данного доклада в государственных комиссиях по расследованию тяжёлых авиационных происшествий (в части анализа роли «человеческого фактора») убедительно показал, что рассмотрение этого вопроса в рамках ныне принятого психологического подхода к анализу деятельности человека не удовлетворяет практическим потребностям и что должна быть разработана принципиально новая концепция.

Так, например, в процессе анализа аварийной ситуации во многих случаях не удавалось объяснить поведение пилотов с позиций классической психологии и даже с точки зрения здравого смысла. В частности, имели место наблюдения, как один и тот же человек (пилот) ведёт себя так, будто два или три совершенно разных человека, мгновенно сменяя друг друга в управлении воздушным судном, действуют по каким-то своим (разительно отличным друг от друга) внутренним законам. И это было настолько очевидно, но внятных приемлемых объяснений не находило.

Более того, в ряде случаев казалось, что развивающаяся полётная ситуация буквально засасывает пилота в какую-то фатальную воронку, из которой невозможно выбраться — каждый шаг пилота, каждое его последующее действие усугубляют и без того сложное положение. С позиций мотивации подобное поведение пилота объяснить невозможно. Психолог недоуменно восклицает: «Почему пилот не рефлексирует?!» Увы, не рефлексирует — но он же не самоубийца, в конце концов. Словом, сплошные вопросы, на которые надо было найти вразумительные научно обоснованные ответы.

Следует особо отметить, что именно в экстремальных условиях способны проявиться и заостриться до предела те самые особенности психической деятельности, которые в обычной жизни или в специально поставленном эксперименте наблюдать невозможно. В нашем случае этот «эксперимент» — реальная жизнь, — и грех им было не воспользоваться.

Всё это побудило сотрудников Управления научно-технического обеспечения расследования авиационных происшествий Межгосударственного авиационного комитета (врача-психофизиолога, кандидата медицинских наук А.В. Клюева и инженера-психолога, кандидата технических наук А.Н. Качалкина) к поиску новых методов анализа деятельности человека, способных максимально полно и непротиворечиво выстроить и объяснить причинно-следственную цепочку возникновения и развития аварийной ситуации. И это им удалось!

По словам известного отечественного историка, географа и этнографа, создателя новой научной теории этногенеза Л.Н. Гумилёва: В Науке существует только один критерий: теория не должна противоречить строго установленным фактам, но вправе противоречить любым концепциям, сколь бы привычны они ни были.

В связи с этим очевидно, что правильная (истинная) теория должна полно и непротиворечиво объяснять любой практический случай и эксперимент, а также органично ассимилировать (вбирать в себя) все истинные (ненадуманные) аспекты и положения старой теории.

При разработке новой концепции психической деятельности человека авторы использовали поистине уникальный фактический материал, большей частью трагический (более двухсот пятидесяти случаев), полученный в процессе расследования тяжёлых авиационных происшествий, материал, который, как уже отмечалось, нельзя получить ни в одном самым тщательным образом поставленном эксперименте.

Согласно объективной информации, регистрируемой и хранящейся в так называемых чёрных ящиках (в речевых и параметрических самописцах), можно изучать в динамике управляющие действия пилота в экстремальной ситуации параллельно с изменением его психоэмоционального состояния и речевого поведения в строгой синхронизации по времени с динамическими параметрами полёта воздушного судна.

С целью объективизации полученных данных двигательные управляющие действия штурвалом подвергались математической обработке с построением годографов (с учётом скорости и амплитуды перемещения штурвала), проводился инструментальный анализ речи пилота с выявлением соответствующих информативных показателей (частоты основного тона, индекса паузации и др.), а также психолингвистический анализ речевого поведения пилота.

Особо отметим, что проведённые исследования показали возможность диагностики конкретного вида психической деятельности по изменению характера управляющих действий штурвалом (разительно отличных для каждого вида деятельности) и что другие формы проявленной деятельности (речь и мышление) также претерпевают изменения, строго соответствующие данному виду.

На основании совокупности данных, полученных при расшифровке чёрных ящиков, можно с высокой степенью вероятности (в основном через посредство реализации образа действия) реконструировать образ восприятия пилотом факторной (полётной) ситуации. Факторная ситуация регистрируется всем рецепторным полем организма и отражается в сознании индивида в форме субъективного динамического образа восприятия (образа восприятия), который есть субъективное отображение интегрального динамического процесса, фиксирующего в сознании человека текущие изменения реальной ситуации.

Важно особо отметить, что в роли объекта управления в контуре формирования психической деятельности выступает факторная ситуация. Это означает, что пилот управляет не воздушным судном, которое, по сути, является механическим передаточным звеном, а полётной ситуацией в целом, включающей в себя воздушную обстановку, смену эшелонов полёта, взаимодействие с диспетчером, реальные погодные условия и другие немаловажные факторы, способные влиять на качество деятельности и, соответственно, на обеспечение безопасности полёта.

Теперь об образе действия. Субъективный динамический образ действия (образ действия) есть результат трансформации (отображения) в сознании индивида образа восприятия в эфферентный информационный поток и выражается в конкретных формах проявленной деятельности (в двигательных действиях, речи и мышлении), через посредство которых вносятся изменения в управляемый процесс. Образ действия является результатом процесса иррадиации восходящего потока информации на ассоциативные поля и дальнейшей генерализации эфферентного выхода в нисходящие пути.

Следует особо отметить, что психическая система эффективно функционирует только при условии наличия в памяти индивида опорно-значимого образа, соответствующего субъективному образу восприятия. Опорно-значимый образ (ОЗО) представляет собой хранящиеся в памяти индивида выработанные опытом устойчивые рефлекторные дуги «факторная ситуация (образ восприятия) — эфферентная реакция (образ действия)». ОЗО является основой формирования любой деятельности. От полноты его содержания зависит её эффективность. Содержание ОЗО формируется в процессе обучения по мере приобретения индивидом теоретических знаний и накопления практического опыта.

Отсутствие соответствующего опорно-значимого образа в восприятии текущей факторной ситуации приводит к возникновению в сознании индивида состояния неопределённости, неизбежно вызывающего повышение психоэмоционального напряжения, а это, в свою очередь, способствует переходу к десинхронизированным видам психической деятельности, вызывающим неблагоприятные последствия по причине искажения образа восприятия. В результате наблюдается реализация образа действия, не адекватного реальной ситуации.

Психоэмоциональная устойчивость — это свойство психики индивида обеспечивать продуктивную деятельность человека, синхронизированную во времени с контролируемым (или управляемым) внешним процессом при возникновении отличия содержания опорно-значимого образа от содержания текущей факторной ситуации, то есть от образа её восприятия. Величина запаса психоэмоциональной устойчивости зависит от сочетания различных субъективных и объективных факторов.

А теперь, после необходимой теоретической преамбулы, переходим непосредственно к краткому рассмотрению содержания новой релятивистской концепции психической деятельности человека.

Исходные теоретические предпосылки, основные положения новой концепции и практические аспекты её применения представлены в научно-исследовательской работе «Исследование основ психической деятельности человека с целью объективизации экспертного анализа состояния и действий членов экипажа в особых ситуациях полёта», выполненной в 1995–1996-х годах в Межгосударственном авиационном комитете. Ответственный исполнитель работы — врач-психофизиолог, кандидат медицинских наук А.В. Клюев.

В классической психологии поведение и действия человека определяются в основном мотивами. А как и почему возник тот или иной мотив поступить так, а не иначе (хотя для стороннего наблюдателя просматривались благоприятные и менее пагубные варианты действия) — молчок — на уровне мотивации всё и заканчивается. Для авторов новой концепции было очевидно, что помимо мотивации должна быть какая-то иная (более глубинная и истинно причинная) компонента, которая определяет поведение человека. Этой компонентой оказалось время! А точнее — соотношение между реальным и субъективным (психологическим) течением времени.

Авторами было установлено, что психологические закономерности поведения человека в экстремальных ситуациях прекрасно согласуются с эзотерическими моделями тел человека (физического, витального, ментального и психического). Это наглядно проявлялось в синхронизации или десинхронизации субъективного (психологического) течения времени с внешним, или астрономическим, (в котором перемещается в пространстве воздушное судно).

Это действительно стало открытием, и по аналогии с релятивистской физической теорией (теорией относительности Альберта Эйнштейна) сформулированная новая концепция психической деятельности человека была названа авторами релятивистской.

В физической теории относительности постулируется различное течение времени в разных физических системах. Человек — это живая биологическая система, которая функционирует по своим законам в своём собственном (психологическом) времени, способном изменяться — замедляться или ускоряться. В обыденной жизни мы отмечаем, что в ряде ситуаций время пролетает мгновенно или тянется мучительно долго. Это есть результат нашего субъективного ощущения течения времени.

Изучая различные живые системы, биофизики находят тому подтверждение. Феномен рассогласования во времени наблюдается, в частности, при исследовании нейрофизиологами специфических электрических процессов в гиппокампе и неокортексе.

Таким образом, одним из фундаментальных свойств человеческого сознания (к сожалению, крайне малоизученных) является его способность изменять (ускорять или замедлять) течение собственного (психологического) времени относительно реального (астрономического) времени.

Если мы принимаем это как факт, то тогда мы должны рассматривать отражение в сознании индивида реально текущих внешних процессов с относительных (релятивистских) позиций — соответствует ли оно (отражение) реальному течению времени или не соответствует, то есть выпадает из него. Это ключевое положение.

Таким образом, глубинный психический процесс переработки человеческим сознанием воспринимаемой информации может быть либо синхронизирован во времени с реальной внешней ситуацией, либо сознание наблюдателя функционирует в десинхронизированных режимах — отставая во времени от реальной ситуации или опережая её. Других вариантов нет.

Сущность новой концепции оценки психической деятельности человека (например, пилота) состоит в том, что его проявленная деятельность (двигательные действия, речь и мышление), реализуемая в рамках психологического (субъективного) времени и имеющая свои переменные (временные) значении, в каждом конкретном случае должна рассматриваться только относительно реального (регистрируемого) времени, в котором протекает управляемый им (пилотом) процесс (в частности, полёт воздушного судна).

По результатам вышеупомянутой научной работы авторами были выделены пять режимов функционирования психики человека, каждый из которых имеет свои, и только ему присущие характеристики и особенности. Разберём подробнее эти виды психической деятельности с представлением объективного материала, иллюстрирующего специфические особенности каждого из них.

Интуитивная подсознательная психическая деятельность (с незначительной долей участия контролирующего рассудка) характеризуется сравнительно быстрой (большей частью своевременной и адекватной) механической, по сути, реакцией человека на изменение текущей факторной ситуации в форме реализации заложенных в памяти субъекта стереотипов восприятия и действия, наработанных предшествующим опытом и заложенным в опорно-значимый образ.

Проявленная деятельность при этом (двигательные действия, речь и мышление) носит субъективный спонтанный характер и характеризуется относительно небольшим (в пределах 0,5–1,5 секунд) рассогласованием во времени между реальным течением наблюдаемых или контролируемых (управляемых) человеком процессов и их субъективным психическим отражением. В этом случае реальные процессы и их отражение в сознании индивида — относительно синхронны.

Именно интуитивная подсознательная психическая деятельность является основой повседневной жизни человека. В периоды функционирования психики в интуитивном подсознательном режиме реализуются хорошо отлаженные, изо дня в день и из года в год бессознательно повторяющиеся двигательные, речевые и мыслительные автоматизмы, из которых складывается поведение, профессиональная или иная деятельность «механического» человека.

Интуитивная подсознательная психическая деятельность обеспечивает достаточную надёжность функционирования психики индивида в ситуациях, вписывающихся в рамки предшествующего субъективного опыта. Однако в незнакомых факторных ситуациях, в процессе азартного удовлетворения разного рода желаний, в случаях кратковременного «выпадения» активного сознания из текущей факторной ситуации, а также в ряде других нестандартных ситуаций имеет место существенное нарушение синхронности психического и реального процессов, и наблюдается переход к десинхронизированным видам психической деятельности — рассудочной или эмоциональной.

Эти виды деятельности не обеспечивают адекватность реакций и действий человека (в смысле их своевременности и правильности) в реально сложившейся факторной ситуации. Подавляющее большинство человеческих ошибок является следствием функционирования психики именно в десинхронизированных режимах.

Рассудочная психическая деятельность характеризуется активным включением памяти (по причине недостатка готовой информации, наработанной предшествующим опытом), что приводит к отставанию во времени образа действия от реального изменения текущей факторной ситуации на 2 с и более, то есть проявленная деятельность (двигательные действия, речь и мышление) реализуются с запаздыванием относительно реального течения факторной ситуации. Образ восприятия в данном случае неизбежно распадается на фрагменты и деформируется, что не позволяет индивиду интегрально воспринимать и правильно оценивать реальную ситуацию.

Характер управляющих действий штурвалом, в отличие от имеющего место в режиме интуитивной подсознательной деятельности, разительно меняется — они становятся как бы «вялыми», замедленными. Соответственно, в этом же направлении претерпевают изменение речь и мышление.

В режиме рассудочной деятельности человек, вследствие фрагментации и деформации образа восприятия, не способен воспринимать все детали реального образа равнозначно, а потому обращает внимание лишь на приоритетные (по его мнению или ощущению) фрагменты при кажущемся нежелании (а на самом деле — невозможности!) видеть и оценивать другие, не менее значимые.

Функционирование психики в режиме рассудочной деятельности наблюдается также и при абстрактном мышлении с активным включением речемыслительных процессов.

Эмоциональная психическая деятельность характеризуется быстрым запуском и ускоренной реализацией извлечённых из памяти стереотипов поведения и действия. Это приводит к фактическому опережению образа действия относительно текущих изменений реальной факторной ситуации, то есть как бы к отставанию последней от субъективного образа её восприятия. Такое положение (в результате недопустимого рассогласовании во времени) может привести к полной потери связи сознания индивида с реальной ситуацией и как следствие — невозможности осознанного контроля за ней. При этом в сознании индивида непроизвольно рождается императивное (повелительное) стремление выполнить задуманное или начатое во что бы то ни стало.

В результате проявленная деятельность (двигательные реакции, речь и мышление) реализуется с фактическим опережением реального времени. При этом управляющие действия штурвалом становятся резкими и размашистыми, речь становится громкой и отрывистой, а мышление — «лоскутным», хаотичным.

Вследствие разрыва органической связи между реальной ситуацией и образом действия деятельность человека выстраивается по некоему извлечённому из памяти субъективному, ускоренно реализующемуся, слабо дифференцированному образу действия совокупного прошлого опыта, недопустимо опережающему во времени реальный процесс, иначе говоря, в данном случае реальный образ формируется как бы «за спиной» действующего.

При функционировании психики в эмоциональном режиме нет никакой возможности осознать и предвидеть развитие реальной ситуации или своевременно обнаружить в ней значимые текущие изменения, требующие немедленной коррекции.

Переход от эмоциональной психической деятельности к оптимальной крайне затруднён вплоть до момента грубого рассогласования во времени между реально текущей ситуацией и ускоренно реализуемыми действиями. В момент проявления грубого рассогласования происходит мгновенный переход к импульсивной психической деятельности, которая, как правило, тут же сменяется рассудочной — убежал вперёд — остановись!

Функционирование психики в эмоциональном режиме имеет место при реакциях гнева, раздражения, восторга и других бурных проявлениях эмоций.

Импульсивная психическая деятельность является результатом либо крайне быстрого изменения реальной факторной ситуации, либо результатом её неожиданного предъявления в форме образа восприятия. При этом в сознании индивида возникает деструктивный узко фрагментированный или стремительно «набегающий» неупорядоченный образ восприятия, мгновенная реакция на знакомый (хранящийся в памяти) фрагмент которого сопровождается «взрывным действием» (или периодом «взрывных действий») или же — ступором, то есть полным бездействием, когда в памяти нет соответствующего знакомого отклика.

Неосознанная проявленная реакция при этом носит сугубо рефлекторный (по короткой дуге) вневременной характер, и последствия её могут варьировать в самом широком диапазоне — от спасительных до фатальных. Импульсивная деятельность может проявиться на фоне любого вида психической деятельности, исключая интуитивную сверхсознательную деятельность (см. ниже).

Вся человеческая жизнь в периоды бодрствования есть не что иное, как чередование вышеупомянутых видов психической деятельности. В зависимости от реальной факторной (жизненной) ситуации, от текущего состояния сознания конкретного индивида, а также от его личного опыта в тот или иной отрезок времени реализуется тот или иной вид психической деятельности с соответствующим изменением образа восприятия реальности.

Переход от одного вида психической деятельности к другому возникает в результате каких-либо внешних или внутренних возмущающих воздействий. В процессе развития возмущений неизбежно (в той или иной мере) возникает повышение психоэмоционального напряжения. Естественно, прогрессивный рост психоэмоционального напряжения оказывает деструктивное влияние на деятельность в целом.

При реализации вышеприведенных видов психической деятельности всегда задействован механизм памяти. Участие в процессе восприятия и действия механизма памяти как посредника между реальностью и её отражением в сознании индивида неизбежно влечёт за собой временной сдвиг (то есть десинхронизацию) между реальностью и её отражением, поскольку память — это хранилище мыслей и образов, записанных и воспроизводимых только во времени.

Помимо четырёх уже рассмотренных видов психической деятельности существует ещё один, весьма необычный вид деятельности, проблески которого наблюдаются крайне редко и, как правило, в экстремальных ситуациях.

Интуитивная сверхсознательная психическая деятельность характеризуется мгновенной и абсолютно адекватной (зачастую упреждающей!) реакцией психической системы человека на любое (даже ещё не проявленное, но готовящееся!) изменение текущей факторной ситуации.

Механизм реализации этого весьма необычного вида деятельности можно представить следующим образом. Реальная факторная ситуация на полевом уровне отображается в виде интегрального психовибрационного потока, который, минуя рецепторы органов чувств, напрямую взаимодействует с ретикулярной формацией мозга, являющейся в данном случае посредником между полевыми (тонкоматериальными) и плотноматериальными структурами человеческого организма.

Именно посредством ретикулярной формации и, возможно, лимбической системы реализуется (без обращения к памяти и рассудку) проявленная деятельность, которая носит истинно спонтанный характер (спонтанное мышление «озарениями», спонтанные двигательные действия, спонтанная речь и, соответственно, спонтанное поведение), что означает строгую синхронизацию проявленной деятельности с Реальностью в целом (в частности, с текущей факторной ситуацией).

«Спонтанность» есть выработка такого уровня регуляции психической деятельности, при котором «квант» субъективного времени строго совпадает с «квантом» времени реального процесса.

Периодической способностью к сверхсознательной психической деятельности в обыденной жизни обладают редкие индивиды. Как уже отмечалось, в экстремальных условиях проблески этого вида деятельности могут проявиться у любого индивида.

Стойкое проявление подобного вида психической деятельности в повседневной жизни, вида деятельности, чудесным образом исключающего появление ошибок и обеспечивающего безальтернативность (и при этом правильность) выбора в каждый текущий момент времени, возможно лишь у человека, следующего по Пути Сознательной Духовной Эволюции, и только на финальной стадии его реализации.

Практические методики, разработанные на базе релятивистской концепции психической деятельности и успешно применяемые при расследовании авиационных происшествий, позволяют на основе анализа двигательных реакций и речи идентифицировать (по характерным диагностическим признакам) виды психической деятельности и моменты их смены. На этой основе был разработан метод безверсионного анализа состояния и действий экипажа в особых ситуациях полёта с выявлением ошибочных действий пилотов и генезом их происхождения.

В зависимости от текущего состояния психики пилота в конкретных условиях полёта были определены понятия — «нормальное пилотирование», «потенциально опасное пилотирование», «опасное пилотирование» и «отказ пилота».

Таким образом, новый концептуальный подход к анализу состояния и деятельности человека в нормальных и экстремальных условиях позволяет определить динамику функциональных отношений элементов антропной системы в процессе её функционирования, что является интегральной основой психической деятельности человека.

Это, в свою очередь, позволяет на принципиально новой научной основе ответить на вопросы «Почему конкретный человек в конкретной ситуации поступил именно так, а не иначе?» и «Что необходимо предпринять, чтобы обеспечить устойчивое эффективное функционирование антропной системы в изменяющихся условиях её существования?»

Литература.

1. Клюев А.В., Качалкин А.Н. Виды психической деятельности и теория образов (новая концепция) // Сборник научных трудов ГосНИИ ГА. – 1994. – Вып. № 305. – С. 3-13.

2. Клюев А.В., Качалкин А.Н., Овчаров В.Е. и др. Психологические аспекты проблемы «человеческого фактора» в авиационной аварийности. Анализ и стратегия профилактики. – М.: Текст, 1996. – 85 с.

3. Анализ причин ошибочных (неэффективных) действий экипажа в особых ситуациях полёта: (рекомендуемая практика) / Под редакцией В.Е. Овчарова. – М.: Информавто, 1994. – 107 с.

4. Овчаров В.Е., Клюев А.В., Качалкин А.Н. Новые методы анализа состояния и действий авиационных экипажей // Морской сборник. – 1995. – № 8.

5. Клюев А.В., Качалкин А.Н. Безопасность полётов и «человеческий фактор» (релятивистская концепция психической деятельности человека адекватная практике) // Материалы первого научно-практического конгресса «Человек в авиации и безопасность полётов», Москва, 1-3 июля 1998 года / Ассоциация авиационной и космической медицины России. – М., 1998.

6. Клюев А.В., Качалкин А.Н. Метод безверсионного анализа состояния и действий экипажа, основанный на новой концепции психической деятельности человека // Труды общества независимых расследователей авиационных происшествий (Выпуск 4-5). – М., 1995. – С. 86-99.

7. Клюев А.В., Качалкин А.Н. Интегральная психофизиология как инструмент адекватного отражения психической деятельности человека // Прикладная психология. – 2000. – № 5. – С. 9-16.